В Кремле считают, что время после саммита в Женеве и накануне выборов Германии — самое подходящее, чтобы убедить ЕС пойти на частичную «разморозку» отношений с Москвой
Владимир Путин опять «мягко стелет» — для европейцев. «75 лет Великой Победы: общая ответственность перед историей и будущим». Никаких вам поляков, развязавших еще до Гитлера Вторую мировую войну, Мюнхенского сговора, Чемберлена и прочих любимых Кремлем фантомов прошлого, призванных доказать главный тезис — нападать на другие страны было нормально всегда, а значит, можно и сегодня.
В новом, значительно более коротком путинском тексте есть другие, тоже хорошо знакомые страшилки. Это, во-первых, расширение НАТО — трактуемое исключительно как процесс, который навязывают всем Соединенные Штаты, как будто поляки, литовцы и албанцы мечтают вырваться из альянса, но Белый дом их принуждает оставаться в рабстве. Второй призрак — «государственный переворот» в Киеве в 2014 году, который, оказывается, «спровоцировал выход Крыма из состава Украины». Организатор переворота? Ну, вы знаете кто — конечно, Америка.
Кстати, США в тексте упоминаются всего четыре раза — маловато для любого кремлевского внешнеполитического демарша. Но не сомневайтесь: вся статья представляет собой очень эмоциональный и настойчивый призыв к Германии, как к ведущей стране Европейского союза, перестать обращать внимание на «вашингтонский обком» и возглавить процесс реинтеграции путинского режима в «рукопожатную» европейскую среду. «У нас (с Европой. — Прим. ред.) много тем, представляющих взаимный интерес. Это безопасность и стратегическая стабильность, здравоохранение и образование, цифровизация, энергетика, культура, наука и технологии, решение климатических и экологических проблем», — сообщает нам автор.
Статью согласовали к публикации, конечно, до саммита с президентом США в Женеве. Но, наблюдая за процессом подготовки встречи, Путин уже несколько недель, если не месяцев назад понял: новая американская администрация готова иметь с ним дело так, как имела дело с советскими лидерами в эпоху холодной войны, и обсуждать пресловутую «стратегическую стабильность». Под это нарочито туманное определение можно подвести все что угодно и дискутировать об этом сколь угодно долго. В Кремле заранее понимали: переговоры с Байденом станут началом выхода путинского режима из международной изоляции последних лет. А значит, нужно ловить момент. Вот они и ловят — в своем стиле. Путин, в сущности, говорит лидерам стран ЕС: «Если со мной не зазорно общаться “лидеру свободного мира”, то вам уж сам Бог велел!» Текст обращен не столько к покидающей политическую сцену Ангеле Меркель, сколько к ее преемнику на посту лидера Христианско-демократического союза и вероятному будущему канцлеру Армину Лашету. Тот до последнего времени был известен своей мягкостью и умеренностью по всем темам, волнующим Кремль.
Кремлевские спичрайтеры нажали на все чувствительные точки германского политического сознания. Это и немецкое чувство вины за ужасы войны, и послевоенное сотрудничество немецкого бизнеса с брежневским СССР (кстати, вызвавшее тогда закономерное возмущение американцев), и идеи ныне покойного социал-демократического политика Эгона Бара, выступавшего за дистанцирование Германии от США и потому любимого в Москве.
Вы спросите: «Почему Путин упорно повторяет одни и те же клише про страдающих под игом НАТО румын с латышами и про Януковича, которого свергло ЦРУ? Ведь уже многие годы эти разговоры ни к чему не привели». Разумеется, он понимает, что НАТО завтра не развалится, а Украину ему под контроль не отдадут. Но и в Германии, и в ЕС более чем достаточно тех, кто считает: настоящая Европа начинается к западу от реки Одер, а Россия — это все, что к востоку от Польши. Интеграцию Центральной Европы и Балтии в трансатлантическое пространство безопасности эти люди считают «американским проектом». А антиамериканизм — главный и самый ходовой пропагандистский товар Кремля. Его охотно покупает часть немецких политиков, традиционно авторитетной в Германии университетской профессуры и по-прежнему пользующейся уважением части обществ аристократии. Ну и конечно, почти весь бизнес. «Фольксвагену» все равно, , будто не знает, что его турбины будут работать в Крыму. Когда речь заходит об интересах экспортно ориентированной немецкой экономики, права человека традиционно отходят в Берлине и корпоративных штаб-квартирах на второй план.
В Москве это прекрасно знают. Но в Кремле считают, что на фоне нового «взаимодействия», если не «разрядки» с Вашингтоном, вновь попытаться вбить клин между европейцами и американцами вполне можно. Решение Джо Байдена не вводить санкции против немецких компаний, строящих трубопровод «Северный поток — 2», Путин воспринял не только как слабость, но и как фактически «зеленый свет» государствам ЕС на заключение новых сделок с его властью. А теперь, когда противостояние с Китаем все больше поглощает американцев, шансов сыграть свою игру на европейском направлении у Путина даже больше. Кто знает, может быть, скоро и санкции получится ослабить.
Путин не хочет полноценных отношений с ЕС — это означало бы, в том числе, серьезное изменение общественного и политического климата в самой России. Но он считает, что сейчас — самое удобное время попробовать вновь убедить европейцев в незаменимости и прочности построенной им системы и возобновить поток европейских технологий и денег, чтобы они работали на продолжение жизни его режима. Статья в Die Zeit — ровно об этом.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале . Присоединяйтесь
Вам может быть интересно:
Свежие комментарии