Американский Госдеп опубликовал пять главных дезинформационных нарративов России. Точно такой же список (но с другим содержанием) можно выкатить в ответ самим американцам.
На днях Государственный департамент США очень интересный документ: «Пять наиболее устойчивых дезинформационных нарративов России», в котором разобрал основные, по его мнению, положения российской пропаганды. Среди них позиционирование России как невинной жертвы, право на исторический ревизионизм, неизбежность краха западной цивилизации, представление народных движений в качестве цветных революций, а также линия Кремля на конструирование реальности.
Можно сколько угодно спорить о том, правильно ли американцы выбрали основные нарративы и действительно ли они являются ложными. Но мы пойдем другим путем — попытаемся определить пять наиболее устойчивых дезинформационных нарративов США в отношении России. Тех, которые Америка применяет в диалоге с Москвой и монологах о Москве.
Нарратив первый: НАТО является исключительно оборонительным военным блоком
Именно это всегда говорят западные политики в ответ на все российские претензии относительно расширения альянса и приближения его к российским границам. Именно этим они парируют возмущения Кремля относительно перспектив размещения натовской инфраструктуры на территории той же самой Украины. Говорят — и делают вывод о том, что раз Россия сопротивляется расширению оборонительного блока, значит, она имеет какие-то агрессивные планы в отношении стран, являющихся потенциальными кандидатами в НАТО.
Можно, конечно, спорить о том, насколько серьезную военную угрозу альянс представляет для безопасности России, однако называть его исключительно оборонительным военным блоком нельзя. Прежде всего потому, что НАТО давно не занимается обороной европейского пространства. Альянс вел боевые действия за пределами границ стран-членов. Он напал на Югославию, он напал на Афганистан — и если в последнем случае формальным поводом была атака «Аль-Каиды» (не контролирующих Афганистан талибов, а именно «Аль-Каиды») на Соединенные Штаты, то Югославия вообще ничем не угрожала странам — членам альянса. Как и Ливия, в дела которой НАТО вмешалось в 2011 году.
Кроме того, альянс не является чисто военным блоком. Две его изначальные военные функции (защита стран-участниц и сдерживание СССР) обесценились после окончания холодной войны, и на первое место вышла изначальная политическая функция: обеспечение оснований для присутствия США в Европе. Более того, эта цель со временем трансформировалась — теперь альянс используется Вашингтоном для контроля за внешней и оборонной политикой европейских стран. Так что когда Москва пытается ослабить НАТО, она делает это не в рамках подготовки атаки на Польшу или Прибалтику, а с целью сократить деструктивное влияние Соединенных Штатов на российско-европейские дела.
Нарратив второй: сферы влияния ушли в прошлое
Именно это говорят западные политики в ответ на все российские претензии на включение постсоветского пространства в сферу влияния (или, как сейчас модно говорить, сферу ответственности) Москвы. Именно этим они объясняют отказ не просто признавать российский контроль за этим пространством, но и вообще учитывать интересы Москвы в своей работе с местными государствами.
На самом деле, конечно, ни в какое прошлое эти сферы ответственности не ушли. Они вполне себе существуют. Так, например, Турция видит своей сферой ответственности территорию от Марокко до границ Ирана, а также Южный Кавказ и Среднюю Азию. Китайская сфера ответственности — это Юго-Восточная Азия плюс Средняя Азия. В немецкую входит Центральная и Восточная Европа. Французская включает в себя бывшие колонии Пятой Республики в Африке (почему Париж был так недоволен, когда французских миротворцев в Мали заменили российские ЧВК). Американская же включает полмира, но прежде всего страны Центральной и Южной Америки (куда Вашингтон не хочет пускать ни Москву, ни Пекин).
Проблема только в том, что раньше великие державы вели себя честнее — признавали право других держав на сферы ответственности, после чего садились и просто вырабатывали правила игры в тех регионах, на которые претендовали разные игроки. Да, иногда договориться не получалось, иногда все решалось в больших войнах — но в целом готовность признавать реальность и видеть в оппоненте равноправного партнера делала мир более стабильным. Сейчас же, когда Соединенные Штаты демонстрируют очевидное двуличие в вопросах сферы влияния, договариваться не получается. Вот и приходится ряду стран, прежде всего России, доказывать свое право на свою сферу силой.
Нарратив третий: равенство суверенитетов
Так говорят западные политики тогда, когда Москва, по их мнению, пытается ограничить суверенитет малых государств, в частности указывать им, в какие блоки они могут вступать, а в какие нет. Именно этим объясняют западные политики неготовность принять ряд пунктов в российских предложениях по безопасности, например о запрете государствам постсоветского пространства сотрудничать с НАТО.
И действительно, с точки зрения международного права все государства равны между собой. Все они имеют по одному голосу в Генеральной Ассамблее ООН. Однако все-таки не стоит путать равноправие и равнозначность. У условных Молдавии и Германии равные права, однако значение интересов стран принципиально разное. Все потому, что у Берлина есть множество инструментов для того, чтобы защитить и продвинуть свои интересы, а у Кишинева их нет и в обозримой перспективе не появится. Поэтому было бы очень неплохо, если бы руководство малых стран помнило об этой неравнозначности и осознавало, что право — ничто до тех пор, пока не подпирается силой. Можно сколько угодно говорить о равенстве, но эти слова не помогут защитить национальные интересы.
Плюс не стоит недооценивать «проклятье географии». У малых государств, находящихся в сфере влияния великой державы или же на стыке цивилизационных пространств, нет такой роскоши, как полная свобода действий. Они должны лучше всех понимать, что свобода — это не «делаю то, что хочу», а «делаю то, что хочу — и несу ответственность за свои желания». Они не могут себе позволить проводить откровенно враждебную политику в отношении большого соседа в интересах внешних сил, как это, например, делает Украина. Просто потому, что внешние силы уйдут, а большой сосед останется и выпишет счет. В котором ни словом не упомянет про какое-то там «равенство».
Нарратив четвертый: Россия мечтает вернуть СССР и действует в этом направлении
Именно этим западные партнеры объясняют политику Москвы на постсоветском пространстве — как интеграционную (то есть создание Евразийского союза), так и военно-политическую (борьбу с «цветными революциями» и вторжение в Украину). И действительно, целый ряд отечественных политиков — от монархистов до сталинистов — мечтает о возрождении «Большой России» (одним из проявлений которой и был СССР). О собирании всех земель и т. п.
Однако, в отличие от говорящих голов, власти предержащие такой мечтой не страдают. И не потому, что они мыслят себя на Западе и оторвались от корней — они понимают, что возрождение СССР невозможно. Эту идею не поддержат элиты стран постсоветского пространства, которые за 30 с лишним лет поняли, как это классно — самим управлять своей страной и успешно эксплуатировать ее без необходимости отчитываться перед Москвой. Эту идею не поддержит население постсоветских стран, которым с детства внушали мысли об их национальном величии, многосотлетней истории государственности и «оккупации» со стороны России (это при том, что до прихода России государственность в примерно нынешних границах была только у Армении, Грузии, Молдавии и Литвы — все остальные ныне независимые государства были лишь территориями с проживающими там народами). Им, конечно же, не рассказывали о том, что именно Россия принесла им цивилизацию, системы здравоохранения и образования — причем не рассказывали не только местные власти, но и российские средства массовой информации (которые предпочитают транслировать на постсоветское пространство развлекательный контент).
Наконец, против возрождения СССР будет и значительная часть населения России. Будем честны: во многих крупных городах сильна ксенофобия в отношении «чужих» — кавказцев и азиатов, которые, по распространяемым националистами слухам, «кормятся за счет русских». Поэтому присоединение Кавказа и Средней Азии (а также многомиллиардные инвестиции туда для подъема уровня жизни) в нынешних условиях вряд ли будет поддержано россиянами.
Нарратив пятый: западная демократия есть абсолютное благо
Именно этим западные партнеры объясняют постоянное вмешательство во внутренние дела России, а также критику Москвы за многочисленные нарушения в области прав человека. Именно этим они объясняют необходимость вести российское общество к светлому будущему.
Действительно, с правами человека в России далеко не все хорошо — что регулярно демонстрирует Рамзан Кадыров. Однако это совсем не означает, что Москва должна по кальке копировать все элементы западной демократии. Ведь там другие проблемы — по целому ряду причин западная демократия переживает период, когда баланс между общественным благом и личной свободой серьезно качнулся в пользу последней. В результате налицо разрушение основ общественной структуры (того же института семьи) и исчезновение важнейшего демократического принципа — свободы слова (где за голословное обвинение или личное мнение о недопустимости наличия третьих полов человека могут подвергнуть гонениям).
По сути, история учит, что у каждого государства должен быть свой путь трансформации общества до уровня гражданского. Некоторые государства проходят этот путь через демократизацию и революции. Другие — через авторитаризм, создание экономического благополучия и рост среднего класса. И нужно уважать право этих обществ идти своим путем.
А что вы думаете об этом?
Обсудить тему и поспорить с автором теперь можно в комментариях к материалу
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале . Присоединяйтесь
Свежие комментарии