Москва и Брюссель никак не могут найти общий язык. Тогда, может, и не стоит его искать?
Брюссель предложил модель
Евросоюз продолжает санкционное давление на Россию. 22 февраля ЕС ограничений против высокопоставленных российских руководителей, связанных с делом Навального. На очереди санкции со стороны Соединенных Штатов. Они будут введены сразу же после того, как администрация Джозефа Байдена завершит полный анализ российско-американских отношений. Анализ, по итогам которого, естественно, скажут: Россия такую личную неприязнь к США испытывает, что кушать не может, а значит, ее нужно сдерживать по всем фронтам и давить там, где можно. Четырехлетний трамповский период сравнительного невмешательства Америки во внутренние дела России и постсоветского пространства закончен.
Модель поведения Москвы в отношении такого вот Вашингтона понятна. Оборонительная конфронтация, игнор, отсутствие сколь бы то ни было значимого сотрудничества. Как минимум до тех пор, пока американские политические гении не поймут одной простой вещи: невозможно одновременно сдерживать глобальную китайскую экспансию и проводить враждебную политику в отношении России. Не потому, что сил не хватает, а потому, что враждебная Москва сближается с Пекином и усиливает его. И чем более жесткой и, по мнению Кремля, несправедливой будет американская политика в отношении России, тем проще будет китайцам навязывать Путину сближение на своих условиях.
Но что же делать России с Евросоюзом? Сергей Лавров уже разрывом отношений с институтами ЕС (именно с институтами, а не с европейскими странами как таковыми) в случае принятия «чувствительных» санкций. И учитывая, что рано или поздно эти ограничения будут приняты (Брюссель вслед за Вашингтоном продолжит санкционную политику и в какой-то момент дойдет до экономических санкций), ультиматум придется исполнять. Или не исполнять — благо сам ультиматум был озвучен в максимально расплывчатых формулировках, без жесткого прочерчивания «красных линий».
На первый взгляд, лучше не исполнять и не морозить себе уши назло вашингтонскому дедушке. ЕС, в отличие от США, является нашим соседом, с которым нужно взаимодействовать для решения пограничных проблем — украинских, молдавских и — все может быть — белорусских. Евросоюз, несмотря на все уже введенные санкции, является крупнейшим торговым партнером России и как-то не спешит снова класть бизнес на алтарь сдерживания Москвы (в частности, жертвовать «Северным потоком — 2»). ЕС даже в своем ослабленном состоянии все равно остается центром силы, с которым можно и нужно сотрудничать для решения общих проблем и угроз (например, сдерживания чересчур уж ретивого Реджепа Эрдогана, покушающегося уже не только на российские и европейские сферы влияния, но и на лояльность их граждан-мусульман).
Собственно, Евросоюз и сам не хочет бесконтрольной деградации отношений, и предлагает обозначить формат взаимоотношений. «Мы должны определить модель, чтоб избежать постоянной конфронтации с соседом, который, к сожалению, решил действовать так, будто он противник», — Жозеп Боррель.
На разных языках
К сожалению (наверное) для Борреля, эта модель Москву не устраивает. И отношения все-таки придется разрывать. Для общего блага.
Предложенная Евросоюзом модель выборочного сотрудничества теоретически возможна. Этакий «шведский стол», где стороны берут только понравившиеся им блюда (те, которые представляют взаимный интерес: «Северный поток — 2», урегулирование ситуации на Украине и т. п.) и не трогают те, по которым не способны найти общий язык. Однако ЕС предлагает совершенно иной вариант стола — вкушать вместе с Россией одни блюда и бросаться в Москву другими, теми, что она брать отказывается.
В этом плане весьма показательным был визит Жозепа Борреля в Москву. Ряд отечественных СМИ главного редактора журнала «Россия в глобальной политике» Федора Лукьянова, уважаемый европейский гость на такое отношение напросился сам, своим собственным поведением. В частности, тем, что собирался более половины времени переговоров говорить о российских внутренних проблемах. Ему объяснили, что это внутренняя тема, что с ним хотят поговорить о внешних проблемах, но он все равно сводил разговор к внутрироссийской повестке, которая его касаться не должна. Неудивительно, что диалог оказался, мягко говоря, сорван.
Хотел ли Боррель его намеренно таким образом сорвать? Нет, конечно. И в этом вся трагедия российско-европейских отношений. Брюссель пытается говорить с РФ о демократических ценностях, вмешиваться во внутренние дела России, указывать нам, как жить и с кем жить, не потому, что он пытается троллить режим Путина или искать поводы для санкций. Просто потому, что общаться по-другому Европа не в состоянии. Ценностный подход является основополагающим в их внешней политике. Да, кто-то может посчитать это вырождением дипломатии, которая должна основываться на интересах — но для Евросоюза ценности и есть интересы. Кто-то может сказать, что ценностный подход ЕС двуличен. Что, условно говоря, травить политических оппонентов нельзя, но если ты саудовский кронпринц, то тебе можно даже отдавать приказ о расчленении врагов. Однако Россия все-таки не Саудовская Аравия с точки зрения масштабов казны и свободных для инвестиций денег, а у Владимира Путина не было в личных друзьях зятя американского президента. К тому же исключение всегда подтверждает правило.
И что же делать в ситуации, когда мы, имея множество общих тем для обсуждения, не можем найти общий язык для того, чтобы их обсуждать? Существует расхожее мнение, что худой диалог лучше доброго игнора. Что лучше продолжать общаться хоть о чем-нибудь, «поддерживать каналы связи». Однако эта точка зрения ошибочная. Когда у сторон разные подходы и понимание переговорного процесса, попытки его организовать (как, например, визит Борреля в Москву) приводят к обидам, скандалам и, как следствие, еще большему отчуждению сторон.
Именно поэтому России, по всей видимости, придется исполнить ультиматум Лаврова: прекратить бессмысленный диалог с догматиками из числа еврочиновников, не способными ни на йоту отклониться от ценностной внешней политики. Хотя бы для того, чтобы не пробивать очередное дно в отношениях. Европейские же дела Москва будет решать напрямую с государствами — членами ЕС, способными общаться на понятном России языке интересов. Или, по крайней мере, не слишком уж перебарщивающими с ценностным подходом. И по прошествии времени, возможно, Россия и Евросоюз изменятся (Москва научится уважать ценности, ЕС поймет важность национальных интересов) и поймут, как и на каких основах им заново выстраивать двусторонний диалог. Ну или ЕС просто развалится и Москва продолжит диалог с национальными правительствами.
Автор — доцент Финансового университета при Правительстве РФ
Вам может быть интересно:
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале . Присоединяйтесь
Свежие комментарии