Общественные слушания о возвращении «Железного Феликса» на прежнее место показали, что в России все еще есть немало сторонников такого решения. Но что такой шаг будет значить для всего общества?
Никогда такого не было, а вот опять — Дзержинского будем восстанавливать.
На Лубянской площади до 1958 года не было памятника. И никто не страдал. Поколения москвичей не чувствовали, что на площади чего-то не хватает, молодежи, выросшей после 1991-го, он тоже не нужен. А кому он нужен?
Поверить в то, что собравшийся в Думу специалист по самопиару (он говорит, что он еще и писатель) Захар Прилепин в компании с Лесей Рябцевой и другими выдающимися деятелями современности с предложением восстановить на Лубянке памятник Феликсу, совсем не посоветовавшись с начальством, я не могу. Стало быть, он нужен именно тем, кто сидит за большой красной стеной.
Снос памятника был самым ярким моментом нашей мирной революции 1991 года. Нынешние же хотят его восстановлением подвести итог под постсоветским периодом с его демократическими заблуждениями и поддержанием хотя бы внешних приличий. Пока это пробный шар, но захотят — сделают. Проведут референдум в Москве, получат заказанный результат — а вы сомневаетесь? — а дальше будут, как положено, выполнять волю народа. Только это не для народа, не для того, чтобы его в очередной раз сплотить вокруг какой-нибудь глупости или преступления, — это для себя. Вешают же они в кабинетах портреты Дзержинского — он им нравится! Он символизирует правильную власть, не ограниченную ни законом, ни моралью, рассказывающую народу о собственном аскетизме, но живущую в роскоши. Он — эманация самовластья, единственно понятной и близкой им системы.
У нас, по-моему, есть две возможных реакции на эту ситуацию. Первая — плевать, ставьте, хуже не будет. Когда ваш режим рухнет, мы его опять снесем.
Вторая — попытаться поставить там кого-то более пристойного, чем Дзержинский или его коллега Малюта Скуратов. И вот уже называются имена Ивана Третьего, Александра Невского и — здесь звучат фанфары — Юрия Андропова. Это имя назвал Швыдкой!
Иван Третий был, если, например, , очень достойным государем. Даже памфлеты против себя дозволял. То есть, если перенести в наши реалии, «Куклы» не закрывал. Но памятник, как это ни странно звучит, надо ставить живому человеку, живому в смысле присутствия в сознании людей. Про Ивана Третьего, рискну предположить, не знает 99 процентов населения. Может быть, его фигуру и его правление надо популяризировать, снимать о нем фильмы и так далее, но сейчас он как бы не существует. Получится что-то вроде памятника Неизвестному царю.
Александр Невский, имя которого известно более чем широко, на самом деле славен не Ледовым побоищем, которое то ли было, то ли не было, а тем, что, выбирая между Ордой и Европой, выбрал Орду, которой и служил верой и правдой. Последствия этого действительно исторического решения мы ощущаем до сих пор. Собственно, князь Александр — один из символов того особого пути, на который мы постоянно срываемся, как только ненадолго выберемся на магистраль.
А вот Юрий Андропов — практически наш современник. Дзержинский-лайт, он был единственным не смешным, а страшным членом брежневского Политбюро. Проживи он чуть дольше, СССР сохранился бы еще на некоторое время, в страну бы вернулись репрессии, карточная система и прочие радости. Советский Союз все равно бы рухнул — читайте «Гибель империи» Гайдара, — но уже не мирно, а с грохотом, как Югославия. Может, и с мировой войной.
Логика Михаила Швыдкого, неожиданно предложившего увековечить Юрия Владимировича средствами монументальной пропаганды, понятна. Чем ставить совсем уж палача, серийного убийцу, давайте поставим человека, который хотя бы выглядит прилично, о преступлениях которого широкой публике неизвестно. Генсек и генсек. А властям предержащим это может подойти: они-то знают, что он — верный продолжатель, да и вообще они все из его конторы.
Это не Навальный призывает к революции. Революцию, отнюдь не мирную, готовит власть
Но вот здесь вопрос: а на какие компромиссы можно идти, а в данном случае — какие компромиссы можно предлагать ради того, чтобы избежать худшего варианта? И с какого момента ты становишься одним из тех, кого пытаешься остановить?
А власти, конечно, сделают как хотят. Захотят — поставят Дзержинского, захотят — Волан-де-Морта или того же Андропова. От этого, конечно, апатия — мы ничего не можем сделать. Ну, пикеты, ну, красная краска. Краску отмоют, пикетчиков посадят, и все будет как раньше. И они будут продолжать врать. Про все — про пандемию и как она исчезает в политически нужный момент, про дворец, про ракеты, про козни русофобов. Про все более полное удовлетворение постоянно растущих потребностей народа. Извините, последнее — это из предыдущего исторического периода.
Но зря они так. Апатия — не единственное последствие того, как они управляют Россией. У людей, которым говорят, что они чужие в собственной стране, что их можно держать за идиотов, а самим строить яхты, что их можно сажать по смехотворным обвинениям, накапливается агрессия. Кроме сентимента есть ресентимент. В прошлый раз Феликса увезли в музей. В следующий — разобьют на куски. И в здании на Лубянке, как когда-то в Штази, будут жечь документы. Это не Навальный призывает к революции. Революцию, отнюдь не мирную, готовит власть.
Лучше бы оставить клумбу. Ну, или, если бюджет надо освоить, фонтан поставить, как было раньше.
Больше текстов о политике и обществе — в нашем телеграм-канале . Присоединяйтесь
Вам может быть интересно:
Свежие комментарии